Валерий Вайнин - Но Змей родится снова? [Убить Змея]

На бледном лице полковника не дрогнул ни один мускул.

– Виноват, господин генерал. Переусердствовал.

Даша обратила к нему пылающее гневом лицо.

– Может, вам профессию сменить? – ехидно предложила она. – На такую, где усердие важнее мозгов.

Полковник умел держать удары.

– И что бы вы мне посоветовали? – осведомился он спокойно.

– Картонные коробки склеивать, – сверкнула глазами Даша. – Чем больше усердия, тем больше коробочек.

Глеб в досаде встал со стула и взял куртку.

– Я свободен? – спросил он, обращаясь исключительно к полковнику Рюмину.

Тот едва заметно кивнул.

Генерал махнул рукой, блеснув запонкой на белоснежном манжете сорочки.

– Да, можете идти, Борис Викторович подпишет вам пропуск. – И с елейной улыбочкой уставился на Дашу. – Напрасно Виталий Петрович волнуется, ей-богу. Рано или поздно мы бы сами расставили все по местам.

– Простите, не поняла, – Даша выхватила у полковника Рюмина подписанный пропуск, – что значит рано или поздно?

– Ну… э-э… я не совсем удачно выразился. Я имел в виду… Пойдемте, Дашенька, я вас провожу.

– Спасибо, Владимир Григорьевич. – Даша взяла Глеба под руку, и они вместе с генералом ФСБ вышли из кабинета.

Полковник Рюмин задумчиво смотрел на закрывшуюся за ними дверь. “Чем больше усердия, тем больше коробочек, – пробормотал он себе под нос. – Так только и работаем”. Затем он выдвинул ящик стола, достал початую бутылку дрянного коньяка и жадно хлебнул из горлышка. Если б за этим занятием его застал кто-нибудь из коллег, полковник Рюмин едва ли заслужил бы обидную кличку Оксфорд.

Даша везла Глеба в своей “хонде”. Стрелки часов на панели показывали четверть третьего. Легкий морозец сгустил ненадолго мокрую снежную кашу, и неласковое солнце выглянуло будто лишь затем, чтобы продемонстрировать, что оно в принципе еще существует, однако в данный момент у него, у солнца, имеются дела более важные, чем обогрев московских улиц.

– В школу? – покосилась на Глеба Даша.

– Угу, – кивнул Глеб, – там мой “жигуль”. И директор на ковер вызывает.

– Хочешь, схожу с тобой?

– В качестве телохранителя?

Щеки Даши вспыхнули.

– Да Бога ради! Выкручивайся сам!

– Думаешь, справлюсь?

– Думаю, ты мог бы сказать “спасибо”!

Глеб бросил на нее сердитый взгляд.

– Я очень тебе благодарен. Только, пожалуйста, впредь не лезь меня выручать. Со мной ничего не случится.

– Еще бы! – скривила губы Даша. – Тебя ведь тренировал Ли Бо!

Глеб нахмурился.

– Дашка, твое вмешательство испортило мне всю игру.

Даша нервно рассмеялась.

– Ах, простите, сэр Майкл! Я не предполагала, что заявление этой нимфоманки в ФСБ входит в ваши тонкие расчеты!

Глеб глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– К нимфоманке этой привела меня ты, разве не так?.. Теперь подумай вот о чем. Почему она настрочила донос именно в ФСБ? Почему на эту бредятину не только отреагировали, но и раскрутили ее с такой скоростью? Почему звонок твоего дяди так легко все уладил?

Сунув в рот сигарету, Даша смяла пустую пачку.

– Информации маловато, – произнесла она, руля и прикуривая одновременно. – Кто наши противники, определить пока нереально.

– Да, – кивнул Глеб, – но полковник Рюмин, как я понял, не из их числа. А ты на него хамски наехала.

– Переживет как-нибудь. – Даша медленно выпустила дым. – Терпеть не могу эту публику.

Глеб раздраженно отмахнулся от дыма.

– Умница, так держать. Останови, дойду отсюда пешком.

– На здоровье! – Даша притормозила у тротуара. – Пойди проветрись!

Глеб приоткрыл дверцу.

– Если хочешь, чтоб мы нашли того, кто угробил твою подругу…

– Не хлопочи, – холодно перебила Даша. – Я работаю одна.

От гнева Глеб аж задохнулся.

– Больше ты вообще не работаешь! Ты на пенсии! – заорал он. – И сию же минуту бросаешь курить!

– Это кто сказал?! – мигом взвилась Даша.

Глеб выхватил у нее изо рта сигарету и швырнул под ноги.

– Я сказал! – Захлопнув дверцу “хонды”, он зашагал прочь. Даша посмотрела ему вслед, перевела взгляд на пустую пачку и произнесла в тихом бешенстве:

– Пошел знаешь куда!.. На кухне у меня целый блок!

И она помчалась домой, горя желанием накуриться до одури. Лелея в себе это бешенство, она ворвалась в свою квартиру и вытащила из тумбочки блок “Мальборо”. Даже дубленку не сняла.

– Я тебе покомандую! – притопнула ногой Даша и, сжав сигарету губами, щелкнула зажигалкой.

Но прикурить не удалось: огонек погас. Даша вновь щелкнула зажигалкой, однако, лишь поднесла ее к сигарете, огонек опять погас. После нескольких попыток Даша вполне убедилась, что в исправной зажигалке пламя гаснет исключительно возле ее сигареты. Тогда она попробовала прикурить от спички – та же история: спички гасли возле сигареты. “Вот же гадство!” – вконец разозлилась Даша и зажгла газовую конфорку. Но и конфорка погасла, стоило лишь поднести к ней сигарету. Запахло газом. Однако Даша попробовала еще дважды – результат был тот же: стоило поднести сигарету, конфорка гасла. Это было уже слишком. Тут, кстати, Даша вдруг вспомнила, что возле подъезда видела мужика в каске и с автогеном в руке. Она ринулась из квартиры.

Сварщик оказался на месте. Даша подбежала к нему и попросила прикурить от горелки.

– Зажигалка сломалась, а спичек нет, – объяснила она доверительно.

Сварщик расплылся в улыбке.

– Прикуривайте на здоровье. Только поаккуратней. – Он услужливо направил пламя вбок, но стоило Даше приблизить сигарету, оно вмиг погасло. – Что за ерунда? – Сварщик изумленно уставился на горелку. – Газу еще вроде полбаллона.

Даша вздохнула.

– Сдаюсь. Бросаю курить.

– Вот так сразу? – глупо улыбался сварщик.

– Именно сразу, – ответила Даша. – Иначе не бросишь.

Уроки закончились, и в школе было непривычно пусто. Лишь завуч Зинаида Павловна, семеня по коридору, пришпиливала на ходу свою девичью косу к затылку.

– Глеб Михайлович, – ее лицо выразило сочувствие, – ну как там? Обошлось?

Глеб небрежено отмахнулся:

– Просто недоразумение.

– Ну слава Богу, – облегченно вздохнула Зинаида Павловна. – Иван Гаврилович вас ждет.

– К нему и направляюсь, – сухо ответил Глеб. Лицо завуча порозовело.

– Глеб Михайлович, я полагаю, что одежда учителя должна быть более строгой, чем ваша. Возможно, взгляды мои устарели, но я никогда… – голос ее дрогнул, – поверьте, никогда и никому, кроме вас лично, этих взглядов не высказывала. – Задрав подбородок, она устремилась прочь.

Глядя на ее удаляющуюся нескладную фигуру, Глеб озадаченно почесал переносицу.